Здравствуй
папа!
Я
надеюсь, что ты ещё живой и можешь прочесть или услышать моё письмо. Теперь я
стал совсем самостоятельным и мне наверно повезло больше чем моей маме и
бабушке. Их больше нет, разбомбили. Я даже не знаю, нашли их тела, кругом одни
руины. Да и возить стало некому, трупы смирно лежат на тротуарах и на
изуродованной Земле. Мы с мальчишками живём в подвале разрушенного дома. Ночью
мы делаем вылазку, чтобы найти хоть какую-нибудь еду. Где-то за горизонтом,
вдали, мы видим красные вспышки, бомбят….
Я
помню, как мы всей семьёй выезжали за город, ещё в то, мирное время. Я тогда
поймал на речке первую рыбёшку, а потом отпустил. Помнишь, ты сказал: «плыви
малёк, подрастёшь до леща, тогда и спрос». Так вот папа, я уже не малёк и могу
постоять за себя и за своих ребят.
Большую
часть времени мы проводим под Землёй в канализационных тоннелях. Доходили до
перекачивающей станции очистных сооружений, которая находиться в нескольких
километрах от города. На поверхности фонит радиация, определяем по дозиметру. Недавно
нашли брошенный погреб с картошкой, весной будем засаживать поле. Если бы ты
знал, как я ненавижу этот разрушенный мир. Почему взрослые ведут себя как дети?
Ведь они все знали и прекрасно понимали к чему приведёт ядерная война. Я не
знаю сколько ещё протяну на антидоте, переживаю второй цикл восстановления.
Если бы мы с тобой встретились завтра, то ты меня уже не узнаешь. Моё тело
мутирует, за спиной растет рыбий плавник, а между пальцами выросли перепонки, начали
просвечиваться щели жаберных перегородок. Пап, я превращаюсь в отвратительную
рыбу? Мне все тяжелее становиться дышать и меня всё время тянет в водоём.
Ребята раздобыли для меня чугунную ванну и налили воды, теперь чувствую себя
лучше. Я вот всё думаю, вправе ли называть тебя отцом и писать тебе письма,
если я всё больше становлюсь рыбой. Я стану глух и нем, я не буду помнить эту
войну и всё что с ней связано, потому что рыбья память составляет всего три
минуты. Ты не забывай за меня, прощай, твой бывший сын.